В конце XIX века из тени оперного гиганта Джузеппе Верди на первый план вышли те, кого на Западе называют giovane scuola – «молодая школа»: Джакомо Пуччини, Пьетро Масканьи, Руджеро Леонкавалло, Франческо Чилеа, Умберто Джордано. В русскоязычном мире они известны как веристы (от vero – истинный) – те, кто в очередной раз в истории оперы провозгласил своей целью максимально правдивое изображение жизни. Теперь главной пружиной в развертывании действия стало столкновение страстей – будь то любовь, ревность или месть; в веристских операх они проявляются с гипертрофированной силой, как правило, обнажая противоречивость и жестокость человеческой природы. Единственная регулярно исполняемая сегодня опера Франческо Чилеа «Адриана Лекуврер» выглядит на общем веристском фоне одной из наименее кровавых: причина, кажется, кроется в явно большем интересе композитора к страстям созидательным, нежели разрушительным. Его партитура дышит любовью всех оттенков: это и ликующая страсть двух молодых любовников – главной героини оперы и графа Мориса Саксонского, и годами испытанная, не решающаяся быть озвученной нежная привязанность к Адриане режиссера Мишонне, и ослепляющее, с горьким привкусом утраченной взаимности, чувство к Морису принцессы де Буйон. Оно-то и становится причиной трагической развязки. Кстати, среди всех сюжетных поворотов оперы лишь финал не совпадает с канвой подлинной биографии Адрианы Лекуврер. Одна из величайших трагических актрис первой половины XVIII века, известная, в частности, воплощением на сцене героинь драматурга-классициста Жан-Батиста Расина, она была окружена толпами поклонников и занимала положение, сопоставимое с положением аристократов. В число ее друзей (а по одной из версий – и любовников) входил Вольтер: на его руках и умерла Адриана, ей он посвятил посмертную элегию. У актрисы были дети от нескольких мужчин, а в череде ее любовных связей особое место занимали отношения с Морицем Саксонским – полководцем, внебрачным сыном короля польского и курфюрста саксонского Августа II Сильного, впоследствии ставшего главным маршалом Франции. Да, у Морица действительно был роман с герцогиней де Буйон. Внезапная кончина Адрианы в возрасте 37 лет спровоцировала множество слухов, в том числе, конечно, обвинявших ее соперницу. И, хотя, большинство источников сходятся в том, что истинной причиной смерти была прозаическая дизентерия, горевать о тени, брошенной на репутацию герцогини, не стоит: есть свидетельства, что она действительно пыталась отравить Адриану, но план был раскрыт и провалился. История, в которой неотъемлемой частью жизни героев стали подлинно театральные страсти, не могла кануть в лету: в середине XIX века на родной для Адрианы сцене «Комеди Франсез» свет увидела драма Эжена Скриба и Эрнеста Легуве, посвященная жизни актрисы и названная ее именем. Конечно, образ блистательной дивы XVIII века был всегда притягательным и желанным для див последующих эпох: в 1913 году в немом кинофильме ее роль играла Сара Бернар, партию в опере Чилеа исполняли такие легенды, как Рената Скотто, Рената Тебальди, Монсеррат Кабалье; и сегодня, по прошествии ста лет после премьеры, она манит примадонн ничуть не меньше. Постановку, которую предлагает публике Метрополитен-опера в этом сезоне, Дэвид Маквикар осуществил в Ковент-Гарден в 2010 году. Режиссер верен себе: спектакль историчен, подробен, роскошен. На сцене – барочный балет, камзолы и кринолины, блеск дворцов и проза театрального закулисья. Одним из главных действующих лиц постановки становится театр: декорации воссоздают его точную барочную модель – на таких же подмостках 300 лет назад блистала настоящая Адриана. Это решение продиктовано самим сюжетом: большая часть его событий сконцентрирована вокруг театральной сцены, дважды мы видим на ней главную героиню, произносящую драматический монолог – в том числе тот, который станет для нее смертным приговором. Мысленно вписывая «Адриану Лекуврер» в ряд веристских опер, не стоит забывать, что любое произведение искусства рождается из многомерного переплетения различных художественных тенденций, а потому неизбежно оказывается сложнее и шире любого определения. Так и партитура Чилеа не исчерпывается одной лишь веристской эстетикой. Например, сюжет «театр в театре» встречается в истории оперы регулярно: авторефлексия искусства по поводу пределов собственных выразительных возможностей естественно обусловлена его стремлением к правдоподобию в изображении жизни, характерным для самых разных исторических эпох. Во второй половине XIX века и в начале века XX-го эта линия в сочетании с интересом оперы к героям, вышедшим из социальных низов, порождает новое явление: актриса Адриана Лекуврер оказывается в компании певицы Флории Тоски, художника Марио Каварадосси, поэта Андре Шенье, артистов странствующей труппы из «Паяцев», поэтов, художников, литераторов «Богемы», и это, конечно, не случайно. Персонажи творческих профессий, существующие вне сословной иерархии, которая бы диктовала им правила игры, живут, руководствуясь не устаревшим конфликтом чувства и долга: их решения и поступки подчинены лишь бескомпромиссной игре страстей, усиленных до предела обостренными реакциями на мир любого художника. Анна Нетребко исполняет партию Адрианы Лекуврёр – великой актрисы XVIII века, влюбленной в героя-воина Мориса Саксонского (Пётр Бечала). К звездному составу присоединятся Анита Рачвилишвили в роли соперницы Адрианы и Амброджо Маэстри в роли преданного друга Адрианы. На сцене будет выстроена копия настоящего барочного театра. Совместная постановка с Королевской оперой (Лондон), театром Лисео (Барселона), Венской государственной оперой, Оперой Сан-Франциско и Парижской национальной оперой.
